Триер Л. Догвилль (3)

15
Пора цветения яблонь. День
Появляется надпись:
«СЦЕНА, В КОТОРОЙ В ДОГВИЛЛЕ НАСТУПАЮТ СЧАСТЛИВЫЕ ВРЕМЕНА».
Грэйс, Том, Лиз, Бен и несколько детей выгружают старую железную кровать из грузовика Бена. Они пытаются затащить ее в старый сарай на Стип-Хилл-стрит. Неподалеку играют остальные дети. Грэйс смеется вместе с Томом и с остальными.

Рассказчик: Это случилось. Они позволили Грэйс остаться в городе. И поскольку она должна была скрываться и не могла покинуть окрестности города, было также решено, что каждый житель Догвилля, в соответствии со своими возможностями, должен пожертвовать Грэйс то, что могло ей пригодиться. Взамен ей следовало продолжать работу по уста¬новленному расписанию, которое позволяло по очереди оказывать помощь жителям. Ей нашли жилище, которое, при определенных стараниях, вполне сошло бы за крышу над головой, — Старую Мельницу. Небольшой деревянный сарай находился на возвышении, с которого город просматривался во всех направлениях и при этом был незаметен с дороги. Он также стоял на пересечении нескольких путей к отступлению, если, конечно, Грэйс придется убегать от преследователей, — она могла бы воспользоваться Каньон-Роуд или тропинкой, ведущей через яблоневый сад в долину. Когда-то мельница соединялась с одной из шахтерских построек, но теперь все они лежали в руинах. Лежало тут и колесо, когда-то служившее маховиком для рудодробилки, а ныне почти погребенное под домом. И хотя Грэйс собиралась вернуть подарки, полученные от жителей города, поскольку ей не при¬шлось уходить, все отказались; впрочем, ей удалось убедить Джейсона забрать обратно нож, «на время», как он выразился.
Грэйс возвращает Джейсону нож, и он убегает, сияя. Все оставляют Грэйс одну в ее новом доме. Бен уходит последним. Он улыбается Грэйс.
Бен: Видишь? Именно этим и хороша индустрия грузоперевозок. Мисс Лаура выбросила кровать. Где бы она ни была, ею никто не пользовался. Хорошая вещь оказалась в неподходящем месте. Но с помощью грузовика... Людям не следует насмехаться над индустрией грузоперевозок.
Грэйс: Ты прав, Бен. Большое спасибо и тебе, и мисс Лауре. Тебе следует гордиться собой и своей работой.
Бен прикладывает руку к кепке и уходит. Лиз бегом возвращается обратно. Она смеется.
Лиз: Должна сказать тебе, что, голосуя за то, чтобы ты осталась в Догвилле, я показала себя эгоисткой.
Грэйс: В чем?
Лиз: Я почувствовала такое облегчение, когда ты появилась, и взгляды всех мужчин обратились в твою сторону. Ты понимаешь, Том и остальные. Мне так долго приходилось мириться с этим... Сказать по правде, у меня уже никаких сил не осталось.
Грэйс: Ты очень красивая, Лиз. Мужчины всегда будут обращать на тебя внимание. Ты прекрасно знаешь, что не сможешь от этого изба¬виться.
Лиз смеется и обнимает Грэйс. Затем она убегает. Грэйс прогуливается вокруг дома. Она восхищается своим жилищем и снаружи, и внутри. Грэйс слушает, как ветка розового куста скребет на ветру оконное стекло. Она с гордостью заправляет свою постель.
Рассказчик: Грэйс была довольна своим новым домом. Он был невелик, и ей это нравилось, так же как и тихий звук ветки дикой розы, скребущей по окну.
Чак поднимается по дороге, ведущей из сада. Он останавливается и смотрит на Грэйс, стоящую у дома. Она машет ему рукой, а затем бежит по холму туда, где остановился Чак.
Грэйс: Спасибо за помощь, Чак. Я очень благодарна, правда.
Чак: Мне ваша благодарность ни к чему. Я такой же, как и все они. Надеюсь, что смогу в конце концов извлечь из этого хоть какую-то пользу.
Грэйс (улыбаясь): Думаю, вы гораздо лучше, чем хотите казаться.
Чак: Знаете, было не так уж опасно позволить вам остаться. Каждый из нас все еще имеет власть над вами, власть над жизнью и над смертью.
Грэйс: Вы правы, Чак. Вы все можете прогнать меня в любой момент, и я ничего не смогу сделать. В моей прежней жизни я бы очень мучилась от сознания этого, но сейчас мне все равно. Это не в моих руках. Я все равно благодарна вам, Чак, хотите вы или нет.
Грэйс улыбается и возвращается в дом. Чак смотрит ей вслед и, возможно, даже улыбается, пока его никто не видит. Затем он продолжает свой путь.
Грэйс погружена в ежедневные заботы. Мы наблюдаем за тем, как жители города с радостью принимают ее помощь.
Пора цветения яблонь. День
Пока Марта репетирует у органа, Грэйс нажимает на педали.
Рассказчик: Весна и начало лета стали счастливым временем для Грэйс. Удар колокола, которым Марта отмеряла каждый час, помогал Грэйс точно соблюдать расписание, переходя из дома в дом. Однажды Грэйс случайно нажала на педали так, что в мехи попал воздух, и после недолгих уговоров Марте пришлось согласиться сыграть несколько верных нот — просто для того, чтобы мехи не оставались под давлением, что могло бы повлечь за собой износ инструмента. Они пришли к молчаливому согласию, что, если на педали нажимает Грэйс, Марта может чувствовать себя свободной от чувства вины за износ. В целом Грэйс была довольна своей работой, и когда она получила плату за нее, то, сэкономив немного, смогла позволить себе купить китайскую статуэтку из числа тех, что пылились в витрине магазина Мамаши Джинджер и так приглянулись Грэйс. Семь малень¬ких фигурок составляли коллекцию, и Грэйс мечтала, что когда-нибудь смо¬жет позволить себе купить их все. Грэйс стала почти членом семьи для большинства жителей города. Глория и Мамаша Джинджер учили ее печь пироги и готовить чатни, и любой мог подтвердить, что она оказалась при-лежной ученицей. Постепенно ее руки перестали сиять белизной, пока однажды не превратились в пару рук, которая могла бы принадлежать любому жителю сельской общины. Когда на город опускалась тьма, она приходила к Джеку МакКею. Грэйс стала его глазами, ловящими волшебные краски и тени умирающего дня. Шторы на окнах теперь были всегда открыты. По отношению к отцу Тома, старому доктору, который ежедневно воображал, что его свалила с ног новая болезнь, и был готов бесконечно описывать возможные способы лечения, Грэйс приходилось быть строгой. Она убеждала его, что с ним все в порядке, и вскоре он уже не мог слушать ее уверений всерьез, а его настроение улучшилось. Пиком ее достижений в самый разгар лета стало разрешение, данное ей Чаком: помогать ему в яблоневом саду.
Пора цветения яблонь. День
Между всеми этими сценами мы слышим удар колокола.
Пора цветения яблонь. День
Доска в доме Веры, у которой они смеются над тем, что написали дети. Вера хохочет до слез.
Пора цветения яблонь. День
Туфли. Они принадлежат Оливии. Грэйс шутит, обращаясь с сопро¬тивляющейся Оливией, как с королевой. Она полирует ее туфли.
Пора цветения яблонь. День
Инвалидное кресло. К радости Джун, Грэйс катает в нем Оливию.
Пора цветения яблонь. День
Грэйс вертит на солнце стакан, который она отполировала вместе с Лиз. Он выглядит очень красиво.
Пора цветения яблонь. Вечер
Руки на доске с шашками. Грэйс играет на стороне Билла, доставляя Тому немало проблем.
Пора цветения яблонь. День
Грэйс отмечает маршруты на карте Бена. Он сидит рядом с ней, задумчиво кивая.
Пора цветения яблонь. День
Печь в доме Мамаши Джинджер и Глории, в которой что-то выпекает Грэйс. Дым выходит из камина, его уносит ветер.
Пора цветения яблонь. День
Медицинский шкафчик в доме Эдисонов. Грэйс достает стетоскоп. Том Старший сидит тут же в кресле-качалке, у него встревоженный вид.
Пора цветения яблонь. День
Мы видим, как рука берет фигурку из витрины магазина и заворачивает ее во что-то.
Пора цветения яблонь. Закат
Мы видим окно Джека МакКея снаружи, на нем — отблески вечернего света.
Пора цветения яблонь. День
Мы видим кусты крыжовника.
Пора цветения яблонь. День
Мы видим цветы на яблонях.

17
Пора зеленых листьев. День
Грэйс поднимается по тропе, ведущей из фруктового сада. На спине она несет корзину с инструментами. Чак тоже идет по тропинке. Грэйс тяжело опускается на Старую Скамейку. Чак подходит и садится рядом с ней. Он утирает пот со лба.
Грэйс: Ну, и как я смотрелась? В яблоках?
Чак: Какая разница? Ненавижу эти чертовы деревья.
Грэйс: Мне кажется, они красивые. И тебе так кажется. Я смотрела на твои руки, когда ты подрезал молодые деревца. Ты любишь яблоки, и Догвилль ты тоже любишь — так же сильно, как в тот день, когда появился здесь впервые.
Чак: Чушь собачья! Пропади она пропадом, эта романтическая дребедень. Не волнуйся, скоро и у тебя это пройдет. (Встает и поднимает корзину.) И что толку подрезать саженцы, если потом все равно срубишь дерево?
Чак берет корзину Грэйс с инструментами. Он идет по улице. Грэйс смеется. Она остается сидеть на скамейке. Она с улыбкой оглядывает долину.
Рассказчик: Когда Грэйс не работала, а жители города сами занимались своими домами и семьями, она любила посидеть на скамейке, размышляя о Догвилле. Грэйс огляделась и заметила, что тень от шпиля, уста¬новленного на молельном доме, действительно падала на дверь магазина Мамаши Джинджер каждый раз, когда колокольный звон извещал о том, что наступило пять часов пополудни.
Грэйс слышит, как Марта пять раз ударяет в колокол. Она улыбается и поворачивается к магазину Мамаши Джинджер. Тень от шпиля действи¬тельно падает на дверь магазина. Она смотрит на тень, которую отбрасывают колокол на башне и веревка. Вдруг тень от веревки начинает двигаться. Колокол раскачивается и отбивает удар. Грэйс смотрит вверх и вздрагива¬ет. Колокол продолжает звонить. Мамаша Джинджер, выйдя из молельного дома, направляется к Грэйс. Она отчаянно машет рукой, указывая в сторону. Грэйс бросает взгляд на Каньон-Роуд. Вдалеке она видит машину. Теперь мы слышим звук мотора. Грэйс бежит к шахте. Оказавшись у скал, она оглядывается и видит, как машина поворачивает на улицу Вязов. Грэйс скрывается в шахте. Машина едет по улице. Это полицейский автомобиль. Он останавливается прямо посередине улицы Вязов. Полицейский выходит из машины и внимательно оглядывается.
Рассказчик: В этот день колокол на башне не только оповестил жителей города о том, что наступило пять часов, но и подал условный сигнал, который никто в городе, несмотря на первоначальные опасения Марты, не мог бы спутать с привычным отсчетом времени: следует ждать гостей. На памяти обитателей Догвилля это был первый раз, когда по дороге, ведущей из Джорджтауна, к ним пожаловали представители закона.
Многие жители города выглядывают из окон. Никто не двигается. Чак единственный, кто выходит на улицу. К нему подходит Полицейский.
Полицейский: Добрый вечер, сэр. Это и есть город? А мэрия у вас имеется?
Чак: Нет.
Полицейский: Тут надо бы вывесить одно объявление.
Чак: У нас есть молельный дом. Подойдет?
Полицейский: А то!
Чак указывает на молельный дом.
Полицейский прикрепляет на стену молельного дома небольшой лист бумаги. Чак подходит и изучает текст объявления. На нем фотография Грэйс, которая выглядит как аристократка. Под фото подпись: «Пропала без вести».
Чак: Что она натворила?
Полицейский: Исчезла! Здесь ведь так написано. Думаю, по ней сильно скучают. Говорят, в последний раз ее видели в этих краях. Мы такие штуки по всему округу развешиваем.
Чак: И если кто-то ее увидит, ему следует обратиться в полицию?
Полицейский возвращается к машине.
Пол и цейс кий: Для того и работаем.
Полицейский разворачивает машину и уезжает. На прощание он машет Чаку рукой. Чак наблюдает за его отъездом. Бен чуть было не врезается в нежданную полицейскую машину на Каньон-Роуд. Грэйс выбирается из шахты. Она подходит к Чаку. Остальные жители города тоже выходят на улицу и рассматривают объявление. Чак задумывается на несколько мгно¬вений, глядя вслед полицейской машине. Том подходит и смотрит на фотографию.

18
Пора зеленых листьев. Ранний вечер
Появляется надпись:
«СЦЕНА, КОТОРАЯ НАЗЫВАЕТСЯ "В КОНЦЕ КОНЦОВ ЧЕТВЕРТОЕ ИЮЛЯ"».
Грэйс и жители города собрались в молельном доме. Снаружи висит объявление.
Рассказчик: В этот день Грэйс осознала, что ее испытания еще не закончены. Можно было не сомневаться в том, что появление полицей¬ской машины в городе произвело сильное впечатление на жителей.
Том снова берет слово.
Том: Мы знали, что эти люди просто так не сдадутся. Заявить о ее исчезновении — самый простой путь заставить всю округу броситься на поиски Грэйс. Объявления развесили повсюду, а значит, никто не подозревает, что она у нас.
Миссис Хенсон заметно нервничает.
Миссис Хенсон: Но ведь это был полицейский. Разве опове¬щать полицию — не наш долг? Я имею в виду, с точки зрения закона. (Каш¬ляет.) Извините, но, когда я нервничаю, у меня начинается кашель.
Мистер Хенсон тут же подскакивает к ней, держа наготове носовой платок.
Том: Она просто считается без вести пропавшей. Она ничего не сделала. Даже полицейский так сказал.
Грэйс: Я прекрасно понимаю миссис Хенсон. Может, вам следует проголосовать еще раз.
Том: Послушайте, ни к чему каждый раз прибегать к плебисциту. Если уж мы позволили Грэйс остаться, надо дать ей понять, что мы действительно этого хотели. Если мы оставили ее по доброй воле, не следует заставлять ее думать, что мы в любой момент можем прогнать ее прочь. (Обводит взглядом собрание.) Ну, что скажете? У кого руки похолодели оттого, что на стене появилась ее фотография на листке бумаги? Все, кто считают, что Грэйс должна покинуть нас, скажите об этом открыто и прямо сейчас или же придите в себя!
Собрание молчит.
Марта: Что Вера скажет детям?
Вера делает шаг вперед.
Вера: Когда Чак сказал мне, что к нам приезжали представители закона, я решилась рассказать детям правду. Теперь они знают, какую опасность можно навлечь на Грэйс, обронив хоть одно слово о том, что она живет с нами. Дети ее полюбили. О них не беспокойтесь.
Том: Отлично. Собрание объявляет перерыв.
Грэйс испытующе смотрит на жителей города.

19
Пора зеленых листьев. Ранняя весна
Жители города заняты делом. Они развешивают украшения и готовятся к праздничному ужину у молельного дома в честь праздника Четвертого июля. Грэйс достает охапку цветов из кузова грузовика Бена. Она идет по улице. Грэйс бросает удовлетворенный взгляд на витрину магазина Мамаши Джинджер. В воздухе клубятся белые пушинки, принесенные в город ветром, подувшим с дальних лугов.
Рассказчик: Приближалось Четвертое июля. Незначительный эпизод с полицейской машиной вскоре забылся. Все были заняты подготовкой к вечеру. Несмотря на скромные возможности, жители стремились создать себе праздник. Они не позволят трудным временам испортить веселье. Время не стояло на месте, и, бросив взгляд в витрину магазина Мамаши Джинджер, Грэйс с удовлетворением удостоверилась, что там остались только две китайские фигурки, на которые ей пока не удалось накопить денег.
Грэйс проходит мимо молельного дома. Скользит по нему взглядом. Она роняет несколько цветков. Одна из старших дочерей Веры наскоро прикрепляют к молельному дому украшения и заговорщицки улыбается Грэйс. Бен сидит в грузовике с бутылкой, украдкой наблюдая за тем, как хорошенькая Грэйс, одетая в летнее тонкое платье, наклоняется поднять упавшие цветы и случайно открывает взглядам уголок нижнего белья. Бен с раздражением наблюдает, как к Грэйс быстро приближается Чак.
Чак: Не могла бы ты провести со мной пару часов в фруктовом саду? Он так красив при солнечном свете!
Грэйс: Чак, сегодня Четвертое июля! И при чем тут солнечный свет? Ты что, превращаешься в такого же безнадежного романтика, как я?
Чак уязвлен.
Грэйс: Возьми лестницу и помоги мне повесить цветы. Мы устроим чудесный пикник. Твои дети репетируют песни.
Чак (возражая): Пикники и песни! А зимой мы все с голоду подохнем...
Грэйс (вручая ему лестницу): Даже Бен отменил сегодня поездку. И не говори мне, что фрукты важнее грузоперевозок.
Чак неохотно развешивает цветы. Грэйс улыбается, глядя не него. Мимо проходит Том.
Грэйс: Привет, Том!
Том: Привет, Грэйс! Есть минутка? Я хотел бы сказать тебе нечто интересное.
Грэйс: Тебе придется быть кратким. У нас на сегодня еще полно дел.
Том ведет ее к Старой Скамейке. Они садятся. Воздух будто тяжелеет от пушинок.
Том: Дело в том, что у меня в голове роится так много мыслей...
Грэйс: Да, это, должно быть, жутко утомительно.
Том: Похоже, мне удалось тщательно проанализировать поведе¬ние людей в этом городе. Думаю, что в значительной мере мне понятны мотивы их поступков. Но когда я пытаюсь разгадать тебя, у меня ничего не выходит.
Грэйс: Что ж, это мило.
Том: Не знаю. Разумеется, для меня это вызов. Само собой, я читаю Лиз как открытую книгу. Между нами существовало некоторое притяжение, но, как я понимаю это сейчас, — в смысле умом, — это желание имело исключительно физиологическую природу. С тобой все не так просто.
Грэйс поворачивается к нему.
Грэйс: Что ты пытаешься сказать мне, Том Эдисон?
Том: Ну, у меня самого в голове это пока не сформировалось окончательно.
Грэйс (широко улыбаясь): Ты хочешь сказать, что влюбился в меня?
Том: Ну, это не совсем то слово, которое я хотел бы использовать, но да, я предполагаю, да...
Грэйс: Это очень приятно, потому что мне кажется, что я тоже полюбила тебя.
Том: Ты не шутишь?
Грэйс: С тобой так легко. Мне просто нужно следовать своим чувствам.
Том: Все это так... интересно. (Улыбается.) Слышишь, тебя зовут. Думаю, тебе лучше вернуться обратно.
Грэйс: Я ничего не слышала.
Том: Может, и не звали, но тебе все равно нужно поспешить вернуться. Увидимся за ужином.
Том неуклюже встает и торопливо уходит. Прежде чем подняться, Грэйс несколько мгновений сидит на скамейке с улыбкой на губах.

20
Пора зеленых листьев. Ночь
Веселье в полном разгаре. Дети Веры исполняют песню «Прекрасная Америка», а Марта, находясь в молельном доме, аккомпанирует им на органе. Она, улыбаясь, самостоятельно нажимает на педали. Джейсон поет во весь голос. Чак поеживается. Жители города ужинают за длинным столом, установленным посередине улицы. Том сидит рядом с Грэйс. Он украдкой смотрит на нее. Она вся лучится, и окружающие купаются в исходящих от нее лучах. Грэйс под столом берет Тома за руку и пожимает ее. Бен замечает это и толкает локтем Лиз, которая его резко одергивает. Все аплодируют. Встает Джек МакКей. Он поднимает стакан.
Джек МакКей: Как видите, я не принес с собой бумажки. В этом году у меня нет необходимости притворяться, что я могу ее прочесть. Что сразу подводит меня к главному. К тебе, Грэйс. Тебе с легкостью уда лось сделать Догвилль немного лучше. Даже ворчуна Чака недавно застигли на улице с улыбкой на губах.
Жители за столом обмениваются кивками.
Джек МакКей: Я никогда не видел твоей улыбки, Грэйс, но легко могу описать ее. Она сияет всеми цветами радуги. Думаю, от имени всего города могу сказать: мы гордимся тем, что ты оказалась среди нас. Спасибо, что позволила нам увидеть, какая ты на самом деле. За тебя, Грэйс. Пожалуйста, оставайся в Догвилле столько, сколько пожелаешь.
Все поднимают стаканы. Лиз обнимает Грэйс. Все счастливы. Все хотят чокнуться с ней. В магазине звонит телефон. Мамаша Джинджер спешит ответить на звонок. Она разговаривает, пока все остальные заканчивают поздравлять Грэйс. Даже Миссис Хенсон поднимает стакан.
Миссис Хенсон: За тебя, Грэйс.
Грэйс: За вас, миссис Хенсон.
Мамаша Джинджер возвращается к столу.
Мамаша Джинджер: Полиция! Они только что повернули на Каньон-Роуд!
Марта (растерявшись): Мне позвонить в колокол?
Том: Нет, оставайся на месте, Марта. Грэйс все слышала. Она понимает, что ей придется совершить еще одно путешествие в шахту. А мы вмиг избавимся от полиции и пообещаем Грэйс не доедать пирог.
Грэйс встает.
Грэйс: Что ж, мне пора. Спасибо, Джинджер.
Грэйс спешит укрыться в темной шахте. За столом повисает молчание. Все ждут, когда приедет машина. Она появляется на Каньон-Роуд. Автомобиль останавливается у стола. Полицейский, которого мы видели раньше, выходит из машины. У него в руках новое объявление. Он кивает жителям города.
Полицейский: Я бы и сам попраздновал, если бы не эта штука. Придется снять объявление о пропавшей без вести. Это снова та самая леди. Вот почему она пропала! Ее разыскивают в связи с ограблениями банков на Западном побережье.
Он прикрепляет объявление «Разыскивается» и сдирает старое. Том в задумчивости.
Том: А когда произошли ограбления?
Полицейский: Да в последние пару месяцев. Видно, до вас новости не часто доходят?
Том (с достоинством кивает головой): Боюсь, что мой отец включает радио только для того, чтобы послушать музыку...
Полицейский (садясь в машину): Все, что я знаю, это что ее счи¬тают опасной, так что, если кому-то есть что сказать, лучше сразу обра¬титься в полицию. Таков закон.
Полицейская машина уезжает. За столом тишина.
Том: К вопросу о вашей вере в силы правопорядка, дамы и господа. Она все время была здесь. Даже при большом желании она не смогла бы сделать того, в чем ее обвиняют.
Том Старший: Это правда, Том, но в любом случае дело прини¬мает неприятный оборот.
Остальные жители молчат.

21
Пора зеленых листьев. Ночь
Том и Грэйс слушают радио, звук почти не слышен. Грэйс осматривает спину Тома Старшего, который встревожен.
Рассказчик: Грэйс вела себя по-прежнему, да и город был таким же, как раньше. В том, что гангстеры предприняли очередную попытку разыскать Грэйс, не было ничего удивительного. Но обстановка неуловимо изменилась.
Грэйс надевает на Тома Старшего рубашку. Он взволнованно смотрит на нее.
Грэйс (успокаивающе кивает головой): Нет, мистер Эдисон, и на этот раз вам не повезло. На другой стороне спины у вас точно такая же припухлость, так что можно предположить, что она является естественной частью вашего тела и служит какой-то цели. Но врач у нас вы.
Том Старший: Что ж, звучит обнадеживающе, должен сказать. Не думаю, что рак может развиваться с такой завидной симметрией. Но, с другой стороны, все возможно.
Грэйс: Мистер Эдисон! Мы столько раз об этом говорили. Про¬сто смиритесь с тем, что вы чрезвычайно здоровый пожилой джентльмен.
Том Старший (облегченно, с улыбкой): Все равно, я бы отдохнул, просто на всякий случай.
Том Старший идет в свою комнату с креслом-качалкой. Он закры¬вает за собой дверь и садится в кресло, чтобы отдохнуть. Грэйс озабоченно смотрит на Тома.
Грэйс: Что еще они сказали?
Том: Они не думают, что что-то изменилось, нет. Их больше волнует вопрос не станут ли их самих считать преступниками, если они не заявят на тебя в полицию.
Грэйс: Сегодня вечером я уйду. Хватит.
Том: На самом деле я хотел предложить тебе нечто совершенно противоположное.
Грэйс: Что-что?
То м: Сточки зрения экономической перспективы твое пребывание стало обходиться Догвиллю дороже. Видишь ли, если людям стало опаснее держать тебя в городе, но при этом их желание оставить тебя здесь неизмен¬но, тебе просто нужно предложить им компенсацию, некое qui pro quo.
Грэйс: Твои слова звучат, как если бы их произнесли те гангстеры...
Том: Да нет же, послушай. Дело не только в том, что городу сложнее обеспечивать тебе безопасность; ты сама должна хотеть остаться здесь. Я с трудом могу вообразить, куда ты можешь отправиться, когда вся окру¬га увешана твоими фотографиями.
Грэйс: И как я должна это «компенсировать»?
Том: Я предложил, чтобы ты посещала дома жителей города два¬жды в день, конечно, только если ты сама согласна, и это вместо того, что¬бы в два раза увеличивать количество твоих рабочих часов, чего, должен сказать, и хотели бы жители. Таким образом, мы создадим видимость того, что ты готова оказывать больше содействия. Это нужно, чтобы пресечь любые возражения, Грэйс.
Грэйс: Мне все еще кажется, что это звучит странно и что это трудно осуществить на практике.
Том: Мне это тоже очевидно. Но Марта хочет нам помочь. Она согласилась звонить в колокол каждые полчаса, чтобы ты могла придержи¬ваться нового расписания.
Грэйс: И тогда мне можно остаться?
Том: Миссис Хенсон, конечно же, подняла вопрос о том, чтобы урезать тебе плату за труд, но чисто символически. Ее чересчур взволно¬вало слово «опасна», написанное в объявлении.
Грэйс: Конечно. Я готова закатать рукава и поработать дополни¬тельно. За деньги или бесплатно, если ты уверен, что они не захотят выгнать меня.
Том: Я уверен. Ты же слышала, что сказал МакКей.
Грэйс: Даже не знаю, что и думать. Давай сделаем, как ты го¬воришь, если это к лучшему. И если ты уже договорился обо всем с ос¬тальными.
Том: Именно это я и сделал.
Грэйс встает и сокрушенно качает головой.
Грэйс: В таком случае я пойду домой и отдохну. Похоже, в ближайшие дни я буду очень занята...
Том встает. Берет ее за руку. Он стоит, будто собирается поцеловать ее. Но вместо этого заключает в объятия. Она целует его в щеку и уходит. Том остается стоять, немного обескураженный. Она возвращается. Он счастливо смотрит на нее.
Грэйс: Ох,Том!
Том: Да, Грэйс?
Грэйс: Мне страшно... Я знаю, что не должна так думать, но... та карточка, которую тебе дал человек в автомобиле... ты ведь никому ее не показывал?
Том: Перестань, Грэйс! Разумеется, я ее сразу сжег.
Грэйс: Разумеется... как глупо. Мне жаль, но тебе придется смириться с не столь блестящей стороной моей натуры. Спокойной ночи. Том. И спасибо за все, что ты для меня делаешь.
Грэйс целует его в губы. Улыбается и спешит уйти. Он смотрит на нее с улыбкой.
С высоты птичьего полета мы видим, как Грэйс бежит от дома к дому каждый раз, как бьет колокол.

22
Созревают яблоки. День.
Марта звонит в колокол.
Появляется надпись:
«СЦЕНА, В КОТОРОЙ ГРЭЙС УЖАСНО ЗАНЯТА, А ЧАК ВОЗВРАЩАЕТСЯ ДОМОЙ
СЛИШКОМ РАНО».
Рассказчик: Все жители города возражали против любых изменений в условиях работы Грэйс, если случайно в разговоре кто-то из домовладельцев касался этой темы; тем временем Грэйс, повинуясь ударам колокола, металась с одной работы на другую. Ах да, Бен, разумеется, признался Грэйс, что симпатизирует ей и что он не нуждается в том, чтобы она оказывала ему больше внимания, и Грэйс была ему благодарна, несмотря на то что, произнося эти слова, он был немного пьян. Но независимо от того, считали ли люди идею увеличения обязанностей Грэйс честной и оправданной, она, кажется, никого не сделала счастливее. Скорее наоборот. В любом случае, Чака это практически не касалось. Более того, работа в яблоневом саду стала пределом мечтаний Грэйс, к которому она отчаянно стремилась весь свой необычайно продолжительный рабочий день.
Созревают яблоки. День
Грэйс делает массаж Тому Старшему.
Созревают яблоки. День
Грэйс помогает Джун сесть в инвалидное кресло.
Созревают яблоки. День
Грэйс раздает детям Веры учебники. Звонит колокол, и Грэйс сразу забирает книги обратно.
Созревают яблоки. День
Грэйс копается в кустах крыжовника. Звонит колокол, и Мамаша Джинджер принимает вахту. Грэйс достает из печи горячий пирог.
Созревают яблоки. День
Грэйс, стоя на коленях, драит полы в доме Джека МакКея.
Созревают яблоки. День
Грэйс протирает лобовое стекло на грузовике Бена.
Созревают яблоки. День
Грэйс нажимает на педали, пока Марта играет на органе.
Созревают яблоки. День
Грэйс спешит к Хенсонам, надевает рабочий халат и начинает поли¬ровать стаканы. Вдруг один из стаканов лопается у нее в руках. Входит Миссис Хенсон.
Миссис Хенсон: Тебе следует быть осторожнее. Лиз тоже была не слишком аккуратной, но, по крайней мере, она не била стаканов. Мой муж прекрасно справляется с полировкой, но стекло от этого становится хрупким. Я думала, ты знаешь.
Грэйс: Простите, миссис Хенсон! Это больше не повторится. Я, конечно же, верну вам деньги за стакан.
Миссис Хенсон (подобрев): Конечно же, я не возьму с тебя денег. Мы как-нибудь справимся.
Грэйс слышит вдали звон колокола. Снимает халат. Кивает Миссис Хенсон.
Грэйс: До свидания, миссис Хенсон, и спасибо вам. Боюсь, сегодня я опаздываю. У бедного Чака столько работы в саду.
Миссис Хенсон: До свидания, Грэйс.
Грэйс бежит по улице Вязов. Она уже не слышит монотонного лая Моисея. Она мчится мимо магазина Мамаши Джинджер; решает немного срезать путь и пробегает между кустами крыжовника.
Рассказчик: Грэйс быстро бежала по улице Вязов. Она даже не слышала монотонного и подозрительного лая собаки. Она так не хотела расстраивать Чака своим опозданием. Они собирались выпалывать траву у стволов яблонь: нужно выполоть не слишком много, чтобы дождевые потоки, идущие с гор, не смогли размыть почву, но и не слишком мало, чтобы деревья могли дышать и мыши не подбирались близко. Грэйс мчалась мимо магазина Мамаши Джинджер. Она попыталась сократить путь и пробежала между кустами крыжовника, но тут же была остановлена криком.
Мамаша Джинджер: Грэйс!
Грэйс останавливается. Мамаша Джинджер на заднем дворе, у нее в руках грабли. Грэйс оглядывается на тропинку, по которой только что пробежала.
Грэйс: Извините, я не заметила, что вы только что разровняли землю.
Мамаша Джинджер: Это не потому, что я здесь поработала граблями. Смысл в том, чтобы люди обходили кусты. Тебе следует знать, что именно этого я и добиваюсь.
Грэйс: А я думала, что цепи вокруг кустов повешены для того, чтобы была видна дорожка между ними.
Мамаша Джинджер: Цепи висят здесь потому, что люди вечно пытаются попасть в фруктовый сад коротким путем. Цепи нужны, чтобы никто не мог повредить куст или его верхушку.
Грэйс: Но ведь этой тропинкой пользуются все.
Мамаша Джинджер: Ты права, они ходили здесь десятилетиями. Но ты-то в городе не настолько давно.
Грэйс: Вы хотите сказать, что у меня нет права пользоваться этой дорожкой, потому что я нездешняя?
Мамаша Джинджер: Нет, конечно нет. Просто мне казалось, что тебе здесь нравится, — вот и все.
Грэйс удивленно смотрит на нее.
Грэйс (страстно): Мне очень нравится жить с вами. Мне очень жаль, если мои действия могли быть неверно истолкованы. Действительно жаль. Я знаю, как много значат для вас кусты. С моей стороны это было непозволительно.
Мамаша Джинджер (смягчившись): Хорошо, можешь идти, если ты так торопишься.
Грэйс идет к тропинке в сад. Машет рукой Мамаше Джинджер.
Грэйс: До свидания. Мамаша Джинджер. Увидимся после обеда. Я так потружусь над этими кустами, как никто никогда не трудился, обещаю.
Грэйс исчезает на тропинке в саду.

23
Созревают яблоки. Ранний вечер
Чак поднимается по тропинке, ведущей из сада, с корзиной мелких незрелых яблок на спине. Он садится на скамейку, изнуренный. Он выглядит раздраженным. Почти сразу после него появляется Грэйс с охапкой длинных веток, с пожухлыми листьями на спине. Она садится около Чака. Смотрит на него.
Грэйс: Прости меня за эту ветку. (Она смотрит на одну из веток которую положила на землю.) На ней было слишком много яблок... сочных яблок, даже несмотря на то, что они еще не созрели.
Чак: Мне давно следовало поставить подпорки под эту ветку, но я пожадничал.
Грэйс: Разве можно считать жадностью желание накормить своих детей?
Чак (пожимая плечами): Это потому, что почва истощена. Вот и все, что можно сказать. Как шахта: сначала в ней добывают золото, затем серебро, ну а потом олово. Они осушили реку, срыли землю и взорвали скалы. Здесь ничего не осталось. Деревья не растут из-за разреженного воздуха.
Грэйс: Если кто-то и может заставить их расти, то это ты. Я видела, как ты весь день ногтями соскребал личинки с листьев каждого дерева.
Чак: И при этом я тебе не нравлюсь?
Грэйс: Почему ты так думаешь?
Чак: Когда я приближаюсь к тебе, ты отшатываешься.
Грэйс: Вовсе нет.
Чак: Именно это ты и сделала, когда мы пропалывали саженцы. Как мне учить тебя работе, если мне и коснуться тебя нельзя?
Грэйс: Чак... ты хотел поцеловать меня.
Чак: Послушай, Вере всегда было наплевать на яблоки. Она ненавидит сад. Я впервые в жизни встретил человека, который разбирается в яблоках. Вместе мы заставим их расти, Грэйс. Вдвоем! Как все цвело! Яб¬лок в изобилии. Прости, что я так радуюсь этому.
Грэйс: Все в порядке, Чак.
Чак: Нет, не в порядке! Получается, все, что ты говорила о яблоках, просто болтовня. Если ты не можешь разделить мою страсть...
Грэйс: Я разделяю ее, Чак, клянусь тебе.
Чак (качая головой): Если ветки не способны выдержать вес яблок, то все остальное неважно.
Чак встает. Раздраженно берет в руку маленькое, неспелое яблоко. Смотрит на него и яростно бросает его в пропасть.
Чак: Вера хочет, чтобы я собирал яблоки даже с тех деревьев, которые едва торчат из земли. Всему свое время. Любовь заключается в том, чтобы видеть, в чем они нуждаются, и уважать их потребности. Если кто-то и мог это понять, так только ты. Так я думал до последнего времени.
Грэйс: Ноя понимаю.
Чак: Возможно, но ты уворачиваешься, когда я подхожу к тебе.
Грэйс: Прости.
Чак: Я знаю, что теряю яблоки. Я не достоин быть рядом, я знаю, но разве тебе необходимо давать мне понять это каждый раз? Почему ты находишь меня таким отвратительным?
Грэйс: Я не считаю тебя отвратительным. Наоборот, я испытываю огромное уважение к тому, чем ты занимаешься. Я прошу прощения, если дала тебе повод думать иначе.
Чак: Именно так.
Грэйс встает и усаживает его на скамейку.
Грэйс: Я понимаю, почему ты обиделся, Пожалуйста, не нужно расстраиваться. Прошу тебя... Извини, что на секунду усомнилась в том, что я знаю тебя. Ты ведь даже саженца не обидишь. Я видела, как ты сры¬вал с веток сгнившие фрукты так нежно, как если бы взял малютку Ахилла на руки, чтобы переложить в колыбель. Я больше никогда не усомнюсь в тебе. Обещаю.
Чак: Спасибо, Грэйс. Но лучше не обещай. Когда ты отвергла меня, мне в голову пришла одна мысль, за которую мне стыдно. Мысль, за кото¬рую ты бы возненавидела меня, и была бы права. Как я могу просить тебя о прощении?
Грэйс: Возненавидеть тебя? Нет, я никогда бы не смогла, Чак. Что это была за мысль?
Чак: Рассказать тебе? Мне так стыдно. После того, что ты только что сказала?
Грэйс: Скажи мне. Если с человеком обращаются несправедливо, он имеет право на дурные мысли. Что бы это ни было, я пойму.
Чак: Я хотел выдать тебя!
Грэйс: Выдать меня?
Чак: Да. Представителям закона. Я собирался шантажировать тебя и заставить тебя полюбить, уважать меня.
Грэйс: Для тебя это так много значит?
Чак: Да.
Грэйс: Тебя оставили совсем одного с этими яблоками, не правда ли? Никто не пришел к тебе на помощь, когда ударили ранние заморозки. Ты протянул мне руку, потому что я была с тобой. Потому что мы работали вместе. Это мне надо просить у тебя прощения.
Чак: Спасибо, Грэйс. Ты не представляешь, как много для меня значит сбросить этот груз с плеч. У нас есть яблоки. Это самое главное.
Грэйс: Да, Чак, это самое главное. На этом и договоримся? Мы все еще друзья?
Чак протягивает руку. Грэйс пожимает ее. Он несколько секунд ласкает ее пальцы. Она улыбается. Чак встает и вешает на спину корзину. Грэйс тоже встает. Он помогает ей поднять ветки. В приподнятом настрое¬нии они возвращаются в город по улице Вязов.

24
Созревают яблоки. Ночь
Поздно. Грэйс дома, падает в постель. Закрывает глаза и глубоко вздыхает. Том подходит и стучит в дверь. Грэйс отвечает.
Том: Ты спишь? Извини, что потревожил. Зайду в другой раз.
Грэйс: Нет, нет, входи. Я просто отдыхала. В Догвилле ужасно много работы, особенно если учесть, что помощь здесь никому не нужна!
Даже дети Веры меня страшно утомляют. Джейсон все время хочет сидеть у меня на коленях. Он почти невыносим.
Том улыбается и садится на кровать. Грэйс кладет голову ему на колени. Она закрывает глаза.
Том (нежно смотря на нее): То, что ты делаешь, прекрасно. Я так горжусь тобой... Мы многим тебе обязаны. Мистер МакКей попал в яблочко, произнося тост.
Грэйс: Он положил мне руку на колено, сегодня, когда я рассказывала ему о закате.
Том: Надеюсь, это было случайно: в конце концов, он слеп.
Грэйс: А Мамаша Джинджер поругала меня за то, что я пробежала по дорожке, усыпанной гравием!
Том: Это значит лишь то, что ты стала одной из нас. Ты сама говорила: когда ты сближаешься с кем-то, приходится делить и неприятности. То, что миссис Хенсон и Мамаша Джинджер наговорили тебе резкостей, доказывает, что ты не исключение из правил. Считай это комплиментом.
Грэйс: Спасибо, Том. Ты всегда умеешь отделить зерна от плевел. Я действительно люблю тебя. Не мог бы ты растереть мне виски? Я и двух минут не продержусь, так хочу спать.
Том (массируя ей виски): А если я не хочу, чтобы ты засыпала?
Грэйс: Боюсь, тебе не помешать мне — во всяком случае, сегодня.
Том (нежно смотрит на нее): Я люблю тебя, Грэйс.
Грэйс: Я рада, что это так, Том... Я тоже люблю тебя.
Том: Но я тоскую, когда ты не со мной.
Грэйс: Ты добр ко мне, Том, но мне приходится работать по тринадцать часов в день. И ты один несешь за это ответственность.
Том: Нет, я хотел сказать... Я тоскую по тебе, даже когда мы рядом, как сейчас. Я хотел бы быть ближе к тебе... прикоснуться к тебе... так, как делают люди, когда они влюблены друг в друга.
Грэйс: Милый Том, у нас впереди целая жизнь, и нужный момент наступит естественным образом. Больше всего мне нравится в тебе то, что ты не требуешь ежедневных полутора часов. Мы вместе, потому что хотим этого. Мы дождемся подходящего момента, так будет лучше.
Том: Ты права. Ожидание только поможет, не будем торопить время.
Грэйс: Спокойной ночи, любовь моя. Больше я не выдержу без сна ни секунды, какими бы мудрыми ни были твои слова.
Грэйс отворачивается. Том смотрит на нее. Подтыкает ей одеяло и на цыпочках выходит.

25
Созревают яблоки. День
Мы видим, как Грэйс занимается с детьми Веры. Они настроены почти враждебно. Джейсон читает учебник латыни. Он все время провоцирует Грэйс допуская одни и те же глупые ошибки. Грэйс смотрит на него с воз¬растающим раздражением.
Грэйс: Ты знаешь, что ошибаешься, Джейсон. Слова следует произносить раздельно. Эта книга знакома тебе лучше, чем мне. Диана встает.
Диана: Мама говорит, что люди учатся на ошибках. Не думаю, что стоит кричать на него.
Остальные хихикают. Джейсон вырывает страницу из букваря.
Джейсон: Вот! А как тебе такой способ разделять слова?
Грэйс смотрит на него вместе с остальными детьми.
Грэйс: Сегодня у нас не самый удачный день. Думаю, нам пора расходиться. Все свободны, кроме Джейсона. Я бы хотела поговорить с тобой наедине.
Остальные выходят на улицу. Они бросают взгляды на Джейсона, который остается, ухмыляясь. Грэйс смотрит на него.
Грэйс: В чем дело, Джейсон? Раньше мы прекрасно ладили?
Джейсон: Я просто невыносим. Бьюсь об заклад, папа тебе рассказывал.
Грэйс: Я не считаю тебя невыносимым. Ты что-то хочешь мне сказать? Я бы с удовольствием держала тебя на коленях все время, но не могу, особенно если рядом другие дети.
Джейсон: Когда люди не получают того, что им обещали, без обещанного они могут сойти с ума. Так говорит миссис Хенсон.
Грэйс: Боюсь,это похоже на правду.
Джейсон: Я догадался, почему ты больше не разрешаешь мне сидеть у тебя на коленях. Потому что я плохо себя вел.
Грэйс: Думаю, у тебя были на то причины.
Джейсон: И остальных я тоже обижал, даже малыша Ахилла. Он такой крохотный, что не может дать сдачи. Это неправильно.
Грэйс: Нет, неправильно.
Джейсон: Иногда на меня находит, сам знаю. Я заслужил порку.
Грэйс: Ты хочешь, чтобы я тебя ударила? Ты знаешь, что этого никогда не случится. К тому же твоя мама считает, что бить детей — это не лучший метод воспитания.
Джейсон: Знаю. Она с ума сойдет, если узнает, что ты меня отшлепала.
Грэйс: Да, но я этого никогда не сделаю.
Джейсон: Судя по настроению жителей города, тебе не помешало бы иметь маму на своей стороне, ведь так? Все может усложниться, если она будет против тебя.
Грэйс: Я такая, какая есть. Если я кому-то не нравлюсь в городе, этого не исправишь.
Джейсон: Мне плохо, и я хочу, чтобы меня наказали. Правда, я больше не буду уважать тебя, если ты не выпорешь меня после всего, что я сегодня натворил.
Грэйс: Можешь просить меня хоть до скончания света, Джейсон. Я не собираюсь этого делать. Мне все равно, если ты считаешь, что это очень смешно.
Джейсон: В таком случае, когда мама вернется домой, мне придется сказать ей, что ты меня ударила.
Грэйс: Я же сказала, что не стану!
Джейсон: Думаю, что мама поверит мне на слово. Конечно же, если ты стукнешь меня по-настоящему, никто ничего не узнает.
Грэйс смотрит на Джейсона.
Джейсон: Увидишь, тебе не поздоровится. Грэйс: Не знаю, что и думать.
Джейсон: Я толкнул колыбель Ахиллеса, и не моя вина, что она не опрокинулась.
Грэйс: О Боже, ну давай я тебя шлепну...
Джейсон: Давно бы так.
Грэйс садится на стул. Джейсон с улыбкой подходит к ней. Ложится к ней на колени. Она на секунду замирает. Поднимает руку и тихонько шлепает его.
Джейсон: Не больно. Должно быть больно, иначе это не наказание.
Грэйс (вздыхая): Ну ладно.
Она шлепает его несколько раз, достаточно крепко.
Джейсон: Сильнее!
Грэйс (возражая): Нет, хватит! Ты уже достаточно наказан. (Грэйс ставит его на ноги.) Давай... беги к остальным!
Джейсон: Может, я лучше постою в углу, чтобы мне стало стыдно?
Грэйс: Делай что хочешь.
Джейсон собирается выходить, когда замечает Чака, идущего по улице.
Джейсон (удивленно): А вот и папа!
Грэйс (с удивлением смотрит в окно): Рановато. У него столько дел! Надеюсь, ничего не случилось.
Джейсон выходит. Обеспокоенная Грэйс видит в окно, как Чак подходит к дому.
Рассказчик: Подобно Догвиллю, расположенному на открытом, хрупком уступе, который не был защищен ни от штормов, ни от прочих капризов погоды, Грэйс было некуда спрятаться. В том, что так сложилось, не было вины Догвилля, и вины Грэйс не было тоже. Она висела на ветке, подобно райскому яблоку, такому спелому, что сочилось всеми соками. И если кто-то сорвал его с дерева, то винить в этом яблоню или ее плоды равносильно обвинению, направленному в пустоту. Грэйс уже созрела настолько, что сорвать ее и отведать мог любой, кто пожелает, — это был лишь воп¬рос времени.
Чак входит, улыбаясь.
Чак: Мамаша Джинджер сказала, что к нам опять едут. Я ответил, что передам тебе, чтобы Марта опять не напутала с колоколом. Надо было раньше сказать, но я запамятовал. Они уже въезжают на Каньон-Роуд.
Грэйс: Запамятовал?
Грэйс встревоженно смотрит на улицу. На этот раз там два автомобиля. Полицейская машина и еще один, большой, официальный автомобиль. Человек в костюме и двое полицейских выходят и осматривают город.
Чак: Да. Ты знаешь, в саду настала горячая пора. Что ж, вот и они. Парень в большой машине из Федерального бюро расследований, ФБР.
Грэйс: Из ФБР?
Чак: Из него самого. Он показал мне удостоверение. Грэйс испуганно смотрит на Чака.
Чак: Их интересовало, не видел ли я в последние шесть месяцев что-нибудь, имеющее отношение к объявлению. Они спрашивали, не замечал ли я чего необычного в лесу, каких-нибудь следов от стоянок. Хотели знать, не пропадала ли еда, и все такое. Кажется, женщина, которую они ищут, опасна. Настолько, что они притащились к нам на своей большой машине. Бог знает, на что эта женщина способна.
Грэйс: Она ни на что не способна, и ты это знаешь.
Чак: Так говоришь ты. Но закон имеет другое мнение. Вот почему я испытал непреодолимое желание рассказать им, чТомне известно.
Грэйс: И что же ты мог им рассказать?
Чак: Ну, например, мне показалось, что недавно я заметил в лесу кое-что интересное. Предмет одежды, если быть точным. Я сказал, что попробую его отыскать. Потом мне пришло на ум, что это была всего лишь старая шапка Тома, которую он потерял.
Чак достает шерстяную шапку. Он смотрит на Грэйс. Он стягивает с нее шарф, выглядывающий из-под одежды.
Чак: Но я мог найти и вот это. Сразу видно, дорогая вещица, да в придачу с твоими инициалами. Думаю, они сделали бы соответствующие выводы, как и любой другой на их месте. (Улыбаясь.) Что скажешь, какой из двух предметов мне следует обнаружить в лесу? Шапку — всего лишь старую шапку или... более интересный для них предмет?
Грэйс с тревогой смотрит на него.
Грэйс: Чего ты хочешь, Чак?
Чак: Может, в том или ином смысле ты и впрямь лучше меня, но это не значит, что я не заслуживаю уважения, как другие люди.
Грэйс: Но я уважаю тебя, Чак. Ты же знаешь!
Чак: Нет. По мне, это пустые слова. На самом деле ты презираешь меня. Ты с трудом скрываешь это, когда я обнимаю тебя в саду. Я требую, чтобы ты показала мне, как ты меня уважаешь. Я сказал полиции, чТомного времени мне не понадобится, чтобы сходить за находкой и принести ее в город. Похоже, у нас есть десять, может быть, пятнадцать минут, прежде чем они начнут стучать в дверь. Тебе лучше не пытаться убежать. Они наверняка заметят. И я бы не кричал слишком громко. У полиции хороший слух.
Грэйс: Что ты хочешь со мной сделать, Чак? Что такого ты собираешься сделать, что заставит меня убежать или закричать?
Чак: У тебя есть десять минут, чтобы доказать мне свое уважение, Грэйс. Не я хотел, чтобы ты осталась в городе. Ты слишком красивая и хрупкая для этой дыры. Ты одурачила меня, заставив поверить, что я для тебя что-то значу, и то, чем я занимаюсь, для тебя тоже важно. Ты сама виновата, черт тебя побери, что твое уважение мне так необходимо. И теперь, Грэйс, я хочу его почувствовать — это уважение.
Чак притягивает ее к себе. Они мечутся по комнате, пока не врезаются в птичью клетку. Афродита в панике бьет крыльями.
Грэйс: Ты поранил Афродиту!
Чак (яростно): Чертова птица! Даже мои дети носят имена, которые я не могу выговорить...
Чак сдирает с Грэйс одежду.
Грэйс: Чак, пожалуйста, это неправильно. Я не хочу!
Чак: Если я могу заставить цветы распуститься по весне, то и тебя заставлю...
Чак грубо ласкает Грэйс. Разрывает блузку. Грэйс сломлена. Она отдается ему, почти не сопротивляясь. Проходит какое-то время. Чак удовлетворен. Он натягивает штаны. Вспоминает про шарф, который у него в кармане. Чак достает шарф и бросает его в лицо Грэйс. На секунду задерживается на ней взглядом.
Чак: Спасибо, Грэйс. Мы ведь уважаем друг друга на самом деле, ведь так? Мы, два старых романтика.
Чак спокойно выходит. На улице он встречает Тома.
Том: Привет, Чак. Грэйс не видел?
Чак: Она у меня дома.
Том: Значит, она занята?
Чак: Уже нет. Можешь войти.
Том колеблется и смотрит на дверь.
Том (пожимая плечами): В конце концов, это не настолько важно.
Чак направляется к представителям ФБР. Том тоже идет на улицу Вязов. Агент рассматривает шапку. Грэйс распростерта на полу. Она очень долго лежит без движения.

Начало Продолжение